Глава восемнадцатая,
в которой создатель заглядывает в Святая Святых
Самолет уже начал
снижаться, а его соседи так и не пришли к согласию, кто же – Халло или Фарми –
гигазвезда, а кто лишь мегатаковая. Терразвездами они были в любом случае, по
определению, что называется – все участники финала конкурса Терравидения
автоматически зачислялись в терразвезды, и какой-либо торг здесь был бы
неуместен.
Ему повезло увидеть с
высоты птичьего полета черный диск Нового Колизея. У него была полная иллюзия,
что этот диск медленно крутится!
Новый Колизей
представлял собой крутой вал кольцеобразной формы диаметром 300 метров,
сложенный из искусственного камня черного цвета. Никак не декорированный, вал имел
45 ворот, прозванных “сорокапятками”. Ни одна из них не являлась главной
официально, а неофициально таковой считалась та, от которой брала свое начало
Спиральная Канавка. Однако всякий уважающий себя паломник стремился вступить в
пределы Колизея через сорокапятку, соседнюю справа от “главной”, чтобы, прежде
чем Канавка затянет его в себя, пройти лишние 940 метров, чтобы полностью
совершить “лишний оборот” вдоль вала. Т.о. эти ворота фактически оказывались
последними по отношению к “главным”. Их так и называли – Последние Ворота, и
перед ними всегда скапливалось огромное количество людей. Ни о каком порядке в
этой толпе речи быть не могло. Напротив, существовал даже риск быть в ней
раздавленным насмерть (впрочем, до сих пор таких случаев еще не случалось). И
не было никакой гарантии, что в течение дня именно тебе удастся протиснуться в
заветные ворота. Огромному числу паломников волей-неволей приходилось
удовлетворяться проходом через другие сорокапятки. И хотя проход через
Предпоследние Ворота считался тоже достаточно престижным, все же статус
“Прошедший Сквозь Последние Ворота”, пусть это даже никак не фиксировалось и
никаким документом не удостоверялось, согревал сознание паломника каким-то
особым теплом.
Войдя в пределы
Колизея и совершив полностью или частично “лишний оборот”, паломник ступал в
Канавку и начинал заветное кружение. Канавка только называлась так, а на самом
деле представляла собой вполне обычную дорожку, разве что бордюрный камень по
краям был несколько большей высоты, чем обычно. Дорожка была вымощена тем же
камнем, из которого был сложен вал, имела в ширину чуть менее трех метров, и
витки ее спирали разделялись травяным газоном чуть более метра шириной, ступать
на который паломнику считалось кощунством.
Канавка тридцать три с третью раза опоясывала Черное Яблоко.
Именно эта пирамида
высотой 30 метров, сложенная все из того же искусственного камня черного цвета,
и дала название столице музыкального мира планеты. Пирамида имела 78 граней, и
в нее была замурована первая реликвия Терравидения – микрофон в виде яйца
Фаберже, в который издавал звуки первый в истории победитель конкурса. Как
звали того победителя, теперь уже доподлинно никто не помнил – Первый
Победитель, и всё, и стараться вспомнить его имя считалось не вполне благопристойным
умственным занятием.
Пройдя сколько-то там
метров по “лишнему обороту” и семнадцать с половиной километров по Канавке,
нога паломника наконец-то касалась ступеней, ведущих в музей, расположенный под
Черным Яблоком, и в центре которого располагалась Святая Святых. В музее при
желании можно было сделать отметку на авиабилете, что ждах совершен.
Рассказывать другим, что собственными глазами видел в музее, считалось
нанесением морального ущерба слушателям.
Основная масса
паломников, конечно же, добиралась от аэропорта до собственно города
специальными автобусами. Но можно было и на такси. Если в аэропорту пассажир не
говорил, куда надо ехать, Глупый Эс
знал, что ехать надо прямо к Новому Колизею. Ему вспомнился анекдот, как
однажды Глупый Эс признался, что не любит Шаляпина.
– А ты его
когда-нибудь слышал?
– Да, один пассажир
как-то раз напел.
Дорога на самом деле
требовала довольно продолжительного времени, так как аэропорт находился на
другом острове архипелага.
– К каким воротам желаете? – задал ритуальный
вопрос манекен за рулем. Все ритуально отвечали, что к Последним.
– К первым, – ответил пассажир. Манекену за
рулем это было до транзистора.
Он был единственным,
кто прошел сквозь эти ворота и без лишнего оборота ступил на первый метр Спиральной Канавки.
Пять шагов по первому витку, и его нога ступила на изумрудный газон. Два шага
по газону, и под его ногой был уже второй виток. Пять шагов и еще два шага. Пять
и еще два, пять и два… И так тридцать три раза. На каждых пяти шагах из семи он
сталкивался с другими паломниками, зажигая в их глазах огонь изумления.
Столкновения неизбежно искривляли его прямой путь к цели и, вероятно, один
полный оборот вокруг Черного Яблока он все же совершил, прежде чем ступил во
мрак музея Терравидения. Пределы его пространства не просматривались, в центре
же взмывался ввысь черный – все из того же самого искусственного камня – конус.
Возможно, его вершина совпадала с вершиной наземной пирамиды-яблока. Конус был
полым, а в его поверхности было прорезано пятнадцать щелей для того, чтобы паломник мог заглянуть
вовнутрь. Но только сквозь одну из них можно было узреть содержимое этой Святой
Святых.
Он заглянул во все эти
пятнадцать щелей Рёандзи. Возможно, ему просто не дано было разглядеть что-то
внутри?..