Глава третья,

в которой создатель едет по служебным делам.

 

      Магистраль делала плавный поворот, и вот уже справа от дороги при подъезде к Малому областному кольцу стало видно многоцветье корпусов супергипермаркетов “Техники-Силищи” – цель его поездки. А чуть раньше слева показались корпуса гиперсупермаркетов ИКАН – их конкурентов, раскрашенные в цвета кофе с молоком в разных пропорциях. И уже можно было разглядеть, что было изображено на огромном террадиодном экране слева от дороги – Эйфелева башня, обвитая лентой, и уже можно было прочитать, что там – на двух ее витках – было написано

 

La commerce  n'est ni un art majeur ni un art mineur.

Сe n'est pas un art.

 

      И “Техника–Силища”, и ИКАН, обе эти конкурирующие торговые сети, если смотреть на них под географическим углом зрения, представляли собой сети городков. Самые маленькие площадью в несколько десятков гектаров, как на окраинах мегаполисов в Сибири или в тропических районах Африки, самые большие – несколько тысяч акров – на восточном и западном побережьях Северной Америки. В каждом “городке” было от десятка до сотни торговых корпусов.

      То, что он увидел спустя полминуты на террадиодном экране справа, у съезда к городку “Техники-Силищи”, его несколько озадачило: Останкинская телебашня в дыму пожара 2000-го года, обвитая лентой, на двух витках которой было написано:

 

Торговля не высокое искусство и не низкое.

Это не искусство.

 

      Надпись на ленте постепенно скрывалась клубами дыма. Смысла он не понял.

      Владельцы “Техники–Силищи” называли сами себя «художниками торговли». Торговлю они считали искусством, за что получили от конкурентов пренебрежительную кличку “искусственники”. Решительно ни в чем они не могли обойтись без творческого подхода к делу. Даже названия своей сети в разных странах они давали разные. И партию политическую они поддерживали словом и делом (деньгами) соответствующую – прогрессивно-духовную, т.е. ту, что видела в торговле прогрессивное и духовное и опиралась на философскую концепцию жизни как искусства.

      Конкуренты художников-искусственников были голыми прагматиками и спонсировали консерваторов – партию, опиравшуюся на философскую теорию жизни как практики. Для них торговля являлась сугубо практическим занятием. Даже в названии своего предприятия они принципиально предпочли обойтись элементарной аббревиатурой – инициалами четырех отцов-основателей, что одинаково звучало на всех языках мира сколько их еще было в живых. И преимущественный цвет для внутрифирменного стиля выбрали один – кофе с молоком. Разве что в разных пропорциях применительно к различным ситуациям и деталям интерьеров. Впрочем пестрота упаковок товаров создавала внутри их торговых корпусов многоцветье ни на йоту не уступающее тому, что было у конкурентов.

      Приближалась главная торговая неделя года – неделя, предшествующая Прощеному воскресенью – главному празднику всего человечества. Кризис ООН, начавшийся незаметно, но под конец превратившийся в настоящую агонию, длился несколько десятилетий и завершился в конце-концов учреждением Террапарламента, что ознаменовало начало новой эры человечества. Новое летоисчисление вводить не стали – какая, в сущности, разница, какой порядковый номер у года на дворе, – придумывать новые названия месяцам тоже, но главный для всех праздник учредили – День Всеобщего Извинения, в народе сразу же прозванный Прощеным воскресеньем, хотя он и был привязан не к дню недели а к конкретному дню года (впрочем, этот день, разумеется, был объявлен нерабочим). С войнами было покончено, но ради закрепления результата, чтобы не было комплексов исторической вины и желаний возмездий за исторические несправедливости, решили устроить акцию принесения извинения всех всем, даже если основания для извинения были сомнительными, даже – на всякий случай – если таких оснований не было вовсе. Эта грандиозно организованная акция была растянута на шесть дней. На седьмой было устроено небывалое торжество,  среди мероприятий которого было специальное заседание Террапарламента, на котором этот день был объявлен Днем окончательного и бесповоротного прекращения всех войн и вооруженных конфликтов на земле – Днем Всеобщего Извинения. (Очень мало кто знал, что от употребления слова примирение парламентарии на всякий случай решили воздержаться.) Также было решено накануне славной годовщины проводить во всех школах специальное мероприятие – совершать символическое извинение друг перед другом, исполняя по жребию ту или иную роль (позже было решено, что целесообразно реальные исторические народы, нации, этносы, племена заменить условными, вымышленными). Еще было решено учредить ежегодный  песенный конкурс “Терравидение”, финал которого проводить в этот праздничный день. И была еще одна ежегодная традиция, которую никто специально не заводил, но которая была однозначно признана благочестивой. Это традиция дарить друг другу в Прощеное воскресенье всяческие необыкновенные подарки. Дарить со словами извинения, за то, что, мол, не уверен, пригодится ли, понравится ли и проч. Передаривать полученное в такой святой день считалось грехом. А о том, чтобы попытаться вернуть необычайный подарок туда, где он был впарен дарителю, и речи не могло быть. Впрочем, даже говорить так кощунственно – впаривать – о подарке к Дню Всеобщего Извинения, считалось крайне неприличным.

      Сегодня ему предстояло представить заказчику на испытание опытную партию кибернетических существ ПТП-ТС. Люди во всех производствах заменяются роботами. Конкуренции людям роботы не составляли. Проблема безработицы давно решена полностью и окончательно, да и люди вполне убеждены, что роботизация всего и вся – магистральный путь развития человечества, и возражать прогрессу, ну, попросту неприлично.

      Не везде процесс роботизации идет одинаково успешно. Чем более труд творческий, чем менее поддается формализации и алгоритмизации, тем труднее его передать кибернетическим системам. Как заменить на них людей, отпускающих товары и принимающих за него плату, придумали еще, как говорится, сто лет назад, когда штрих-коды, заменили на микрочипы, нашлепываемые на каждый продаваемый предмет. Но в огромных гипер- и супермаркетах без продавцов обойтись все же было никак нельзя. Должен был кто-то выполнять роль проводника по бескрайним просторам торговых залов, подсказывать покупателю, где выложено то, что ему нужно. Но фактически такие служащие и продавцами-то уже называться не могли. В самом деле, кто они такие? Продавцы-консультанты? Поначалу их так и называли. Но и функция консультирования покупателей тоже очень скоро была снята с продавцов, когда торговые залы нашпиговали информационными системами. Достаточно было подойти с товаром к “персональному терминалу покупателя”, в просторечье - информационному экрану, как он тут же выдавал исчерпывающую информацию о товаре, который покупатель держал в руках. Особо дотошные могли вступать в диалог с такими экранами.

      И вот тут-то проявилась парадоксальная, на первый взгляд, вещь. Предоставленные самим себе, оставленные наедине с бездушными информационными экранами, люди стали меньше покупать. Каждый человек знал, что ему надо, единственное, чего он, возможно, не знал, так это где оно лежит. Раньше человек, как бы ни называлась его служебная функция, мог подсказать покупателю, посоветовать купить еще что-нибудь. А экран? Решив, что получил исчерпывающую информацию, покупатель просто отходил от него.

      Проблему попробовали решить, организовав обратную связь с биочипом покупателя. Как только покупатель приближался к персональному терминалу, тот уже знал, что этот человек покупал в своей жизни со дня вживления биочипа. И на основе этой, вкупе, разумеется, со всей прочей индивидуальной, информации формулировал советы и рекомендации покупателю на предмет возможных еще покупок. Это, конечно, дало определенный эффект, но покупатель не мог чувствовать себя обязанным следовать советам и рекомендациям бездушного компьютера, а тот не имел возможности держать покупателя за пуговицу. Совершенно естественно возникла идея придать персональным терминалам покупателя антропоморфный вид, и научить их вести себя… не по-человечески, но антропоморфно. А до тех пор пришлось возвратить в торговые залы живых продавцов-консультантов.

      С тех пор прошло уже немало времени, а удовлетворительных результатов не было. Создателям роботов очень на руку было то, что не требовалось пытаться наделить роботов хоть каким-либо подобием чувства совести. Но никак нельзя было избежать необходимости решать проблему отсутствия у роботов чувства юмора. Профессия продавца-консультанта оказалась гораздо более творческой, чем это осознавалось сначала, некоторым она даже стала казаться самой творческой на свете. И вот сегодня, за десять дней до Прощеного воскресенья предстояло начать испытания в реальных условиях новой версии роботов-продавцов-консультантов.

 

К оглавлению